История «временных» перемирий, ядерная сделка с Ираном и определение понятия «женщина». «Контекст»

Рассылка Би-би-си, 16 апреля 2025

©EPA-EFE/REX/Shutterstock

Привет, с вами команда новостной рассылки Русской службы Би-би-си «Контекст». Сегодня мы поговорим о разных войнах — настоящих, цивилизационных и понятийных. Одну, настоящую войну, между Россией и Украиной, Трампу так и не удалось прекратить — ни за 24 часа, ни за почти три месяца. Нет ни временного перемирия, ни тем более постоянного. Поэтому сегодня поговорим об истории — как временное прекращение огня становилось постоянным.

Второй войной Трамп грозит Ирану, если не будет подписано соглашение. Но что может решить потенциальная ядерная сделка? Станет ли Иран от этого менее враждебен Западу? И что с этим делать?

Третья война — это война понятий, жертвой которой чуть не пала Джоан Роулинг. Верховный суд Великобритании вынес решение по вопросу, кого считать женщиной. Но вряд ли это положит конец спорам.

Перешлите это письмо друзьям и родственникам, которые еще не подписаны на рассылку «Контекст». Подписаться можно здесь!

Инструкция, как подписаться на раздел «Контекста» в Substack — здесь.

НЕТ НИЧЕГО БОЛЕЕ ПОСТОЯННОГО, ЧЕМ ВРЕМЕННОЕ

История перемирий — от Кореи до Ирака

Разрекламированные Белым домом переговоры с Россией и Украиной застопорились, режима прекращения огня как не было, так и нет. Трамп и его советники говорят о неких «дедлайнах», российские чиновники ведут с американцами ни к чему не обязывающие беседы. В этих разговорах пока нет ни настоящего, ни будущего, поэтому самое время вспомнить о прошлом.

Украинская служба Би-би-си изучила историю временных перемирий: как и почему прекращались войны и какие уроки из этого можно извлечь сейчас. Здесь вы можете прочитать перевод этой статьи (как обычно, без VPN).

Для того, чтобы закончить войну, порой даже не нужно подписывать мирный договор. Сам по себе ни один документ, опять же, совершенно не гарантирует, что когда-нибудь одна из сторон не попытается снова начать войну — Украина прекрасно помнит Будапештский меморандум, который вроде бы обеспечивал территориальную целостность страны.

Например, война в Корее формально так и не завершилась: Сеул не стал подписывать никаких соглашений. Но временное перемирие, подписанное в июле 1953 года и рассчитанное на три месяца, действует до сих пор. «Политическая конференция», на которой планировалось заключить полноценное мирное соглашение, провалилась. Но активной войны с тех пор не было.

Главными факторами окончания войны стало, во-первых, обоюдное желание сторон прекратить кровопролитие. А во-вторых, изменилась реальность: 5 марта 1953 года умер Сталин, и вести переговоры стало проще.

Конфликт между турками и греками на Кипре тоже формально не прекращен. В 1974 году Турция оккупировала северную часть острова. Война завершилась после временного прекращения огня. С тех пор прошло полвека, греческий Кипр вошел в ЕС, от северной части его отделяет буферная зона. Но на Кипре с тех пор больше не стреляют.

Ирак и Иран воевали восемь лет, добившись за это время только миллионных потерь и взаимного истощения. Первый шаг к мирному соглашению — резолюция Совбеза ООН о прекращении огня — стал последним. Юридически договор так и не был оформлен: Саддам Хусейн отвлекся на оккупацию Кувейта, а потом и сам оказался в тяжелейшей международной изоляции.

История никогда не повторяется полностью. Одни войны завершаются после смерти тирана, другие сами по себе, третьи тлеют десятилетиями, чтобы разгореться снова. Вывод может быть только один: для всех таких режимов прекращения огня сторонам нужно реально, а не на словах перестать стрелять. А потом действительно запустить мирный процесс, а не готовиться к новому этапу войны.

ЕЩЕ ОДНА СДЕЛКА

Как решить «иранскую проблему»

В начале недели Дональд Трамп заявил, что «решит иранскую проблему». На этот раз он не говорил про 24 часа, но выражал ту же непоколебимую уверенность, что и в случае с российско-украинской войной.

Что такое «иранская проблема» для Трампа? На самом деле та же, что и для предыдущих администраций: риск, что Иран получит ядерное оружие. Тегеран годами водил за нос Белый дом, то соглашаясь на условия США, то отказывая инспекторам МАГАТЭ в доступе к ядерным объектам.

В 2015 году Барак Обама заключил ядерную сделку с Ираном, и это была явная уступка Тегерану. Потом Трамп (во время своего первого срока) ее отменил. Теперь же советник Трампа Стив Уиткофф мечется между еще большим компромиссом (вооружением Ирана как красной линией) и ужесточением условий сделки (полной ликвидацией военных ядерных программ).

На самом деле «иранская проблема» вовсе не в этом, считает колумнист New York Times Брет Стивенс. Об этом мы сегодня и поговорим — а подробнее о самой сделке между США и Ираном вы можете послушать наш подкаст (на нашем сайте, на странице в Substack или в YouTube)

У Франции и Великобритании тоже есть ядерное оружие — но мало кто не спит по ночам, тревожась об этом, иронизирует Брет Стивенс. Иранский режим отличается от других не наличием или отсутствием ядерного оружия. Он отличается своим антиамериканизмом, антисемитизмом и поддержкой терроризма — и, следовательно, может не только размахивать этим оружием, но и применить его против врагов.

«Я хочу, чтобы они были богатой, великой страной», — говорит Трамп. Но как же это сделать? Можно опять заключить сделку, и все пойдет по новой: Иран будет мошенничать, а Запад — ловить Тегеран на этом и вводить новые санкции. Но есть и другой путь, считает колумнист New York Times — нормализация режима.

Для этого Ирану придется начать вести себя как нормальная страна. Нормальная страна не финансирует и не вооружает террористические группировки; нормальная страна с проблемной экономикой не должна тратить миллиарды на обогащение урана; нормальная страна не призывает к уничтожению других стран; нормальная страна не берет иностранных граждан в заложники; нормальная страна не вешает геев; нормальная страна не занимается групповым изнасилованием женщин-заключенных, нарушивших «кодекс поведения».

К кризису приводит не ядерная программа Ирана, а поведение режима в целом, пишет Брет Стивенс. И бороться нужно в первую очередь с этим. Трамп должен требовать нормализации режима, а необходимым стимулом могут стать, например, поставки оружия Израилю. А потом уже снимать санкции и заключать детальные сделки. «Оливковую ветвь легче принять, когда ее предлагают с кончика меча», — заключает колумнист New York Times.

КОГО СЧИТАТЬ ЖЕНЩИНОЙ

Верховный суд Великобритании ставит точку в споре о ключевых гендерных понятиях

В июне 2020 года Джоан Роулинг написала несколько твитов, которые стали началом настоящей войны в британском — и не только британском — обществе. Сначала писательница высмеяла термин «менструирующие люди». А затем Роулинг пояснила, какая проблема ее волнует: «Если пол не является реальным, то существующая реальность женщин в глобальном масштабе стирается. Я знаю и люблю транс-людей, однако отказ от понятия „пол“ лишает многих возможности осмысленно обсуждать свою жизнь».

После этого началась «отмена» Джоан Роулинг. Актеры, ставшие популярными благодаря экранизации «Гарри Поттера», единодушно обвиняли писательницу в трансфобии. Роулинг столкнулась с оскорблениями и угрозами, ее домашний адрес опубликовали в Сети.

Но были и те, кто ее поддерживал. Группа For Women Scotland еще в 2018 году оспорила шотландский законопроект, который должен был обеспечить гендерный баланс в правлениях государственных учреждений. For Women Scotland пожаловались на то, что министры включили трансгендерных людей в квоты, предусмотренные законом.

Несколько лет судебных разбирательств в Шотландии, затем вопрос был направлен в Верховный суд в Лондоне для вынесения окончательного решения. В итоге вердикт был таким: «Единогласное решение суда заключается в том, что термины „женщина“ и „пол“ в Акте о равенстве 2010 года относятся к биологической женщине и биологическому полу».

Суд подчеркнул, что этот вердикт ни в коей степени не нарушает права трансгендерных людей — тот же самый Акт о равенстве гарантирует им защиту от дискриминации.

Примерно о том же говорила раньше и Роулинг: не надо путать одно с другим, просто женщины сами по себе нуждаются в защите — а сваливание в одну кучу всех понятий ни к чему хорошему не приведет.

Группа For Women Scotland обращала внимание на простые вещи: есть места, предназначенные только для женщин, например, шелтеры для жертв насилия. И если открыть туда доступ людям, на словах идентифицирующим себя как женщины, это позволит попасть туда и другим мужчинам.

Тем не менее это еще не окончание войны понятий — Роулинг прекрасно знает, какими затяжными бывают битвы за слова.