Как и куда прячут анапский мазут. «Контекст» от Наталии Зотовой
Рассылка Би-би-си, 9 июня 2025
Привет! Эту рассылку для вас написала корреспондент Наталия Зотова. Мы с коллегой Ярославой Кирюхиной разбирались, куда делся мазут, разлившийся из танкеров в Черном море и собранный гигантским трудом волонтеров, и вот что мы выяснили.
Перешлите это письмо друзьям и родственникам, которые еще не подписаны на рассылку «Контекст». Подписаться можно здесь!
Инструкция, как подписаться на раздел «Контекста» в Substack — здесь.
ПУТИ МАЗУТА
Последствия катастрофы в Черном море никуда не исчезли
Бывает такое в журналистской работе: однажды происходит новость, и тебя на нее бросают просто потому, что в тот день ты оказалась «свободными руками». А дальше тема за тобой закрепляется, и ты становишься свидетелем ее развития, пишешь о ней неделями и месяцами, если не годами, выпускаешь череду материалов. Иногда это приносит журналистам славу и награды. Чаще — это просто много-много труда.
Вот мне так досталась тема про декабрьский разлив мазута в Черном море. И дальше перед глазами прошли сначала чудовищные черные пляжи. И волонтеры, которые ринулись в Анапу — многие использовали свой отпуск, чтобы отмывать измазанных в мазуте птиц. И изобретатели, которые из подручных средств собирали инструменты для того, чтобы собирать мазут эффективнее.
Потом пришло лето, волонтеры разъехались из Анапы, и теперь даже местным кажется, что пляжи уже безопасные. Море прозрачное, вода прогревается, песок на вид чистый, так что, несмотря на запрет властей, дети и взрослые загорают на песке и лезут в воду.
Поверить, что катастрофа позади и можно жить как раньше — конечно, очень соблазнительно. Но на самом деле ничего не закончилось. Как минимум остались тысячи и тысячи тонн замазученного песка. И мы решили разобраться, куда они подевались.
Особых неожиданностей тут не случилось. Власть запорола все стадии ликвидации этой катастрофы, так что странно было бы думать, что с утилизацией отходов все пройдет как положено. Для начала 160 тысяч тонн песка свалили в промзоне в хуторе Воскресенский — прямо под открытым небом. Это не совсем курортный поселок, он находится в нескольких километрах от побережья, но все-таки очень близко: летом туда тоже приезжают туристы. Воскресенский теперь дышит канцерогенными испарениями мазута, которых сейчас, в жару, становится все больше.
Особенно меня тронул рассказ отца трех маленьких детей: они с женой полтора года назад решили переехать сюда аж из Сибири, чтобы малыши чаще наслаждались морем и дышали целебным морским воздухом. Ну что ж, насладились.
Дальше песок везут на «утилизацию» сразу несколько компаний. Они обещают очищение с помощью просеивания песка или его сжигания (и тот, и другой способ вызвал вопросы у эколога, чей подробный комментарий можно прочитать в нашем тексте, ссылка откроется без VPN). Но иногда «утилизация» может заключаться в простом складировании песка на полигоне. Так случилось в Семикаракорске, 20-тысячном городе Ростовской области. Но там быстро и единодушно среагировали местные жители: вышли к полигону, буквально не пропуская грузовики с песком. Уже на следующий день к ним приехал врио губернатора и запретил дальнейший завоз песка. То, что уже оказалось на полигоне, он обещал вывезти. На момент, когда я связалась с активистами, песок лежал на их свалке почти четыре месяца. Но в самом конце мая губернатор все-таки исполнил свое обещание: песок начали вывозить обратно в Краснодарский край.
В разговоре со мной у одной региональной активистки вырвалось: «Боже, когда уже Москва все в порядок приведет». Боюсь, что перед Москвой стоят другие цели: приращение земель, например (или, если называть вещи своими именами, захват чужих территорий). Свалки в глубинке Москву не волнуют, так что на этих свалках и дальше будет ровно столько беспредела, сколько местные жители позволят развести.
С другой стороны, опыт Семикаракорска показал: даже в военное время протест работает, если жители могут объединиться и продемонстрировать упорство и бесстрашие.
Наш с Ярославой текст об этом читайте на сайте Русской службы Би-би-си.